Трейнеры для зубов Томск Ференца Мюнниха

Но легенда о этом, тем не наименее, существует, и потому мы хотя бы в самых общих чертах, но всё-таки можем передать то, что поведал тогда Чокан Валиханов будущему с позволения верховному вождю сибирского освободительного движения Григорию Потанину. Когда-то давным-давно один из отрядов предводителя Искандера Александра Македонского был ориентирован на поиски священного озера, размещенного, как убеждал «домашний» учитель Александра — философ Аристотель, в далёких северных лесах, в стране народа, по-гречески именуемого гиперборейцами в переводе: те, кто живёт за северным ветром — Бореем.

Озеро это, равное по размерам целому морю, являлось, по словам всезнающего учителя великого предводителя, резервуаром чистейшей в мире пресной воды с неповторимыми качествами. Опосля длительных и тяжелых поисков воины Искандера дошли-таки до места назначения, и их взглядам стал уникальный в собственной величественной и первозданной красе Байкал.

Позже они прошли мало севернее и нашли ещё и огромную реку, которую решили именовать в честь гречанки Лены Троянской, некогда самой прелестной из всех земных дам. Тот отряд македонских воинов по некий не совершенно понятной причине так и не возвратился к для себя на родину. То ли по своей воле осел он в тех далёких краях, потом названных Сибирью, то ли его заставили к этому силою.

В общем, так либо по другому, но, поселившись на берегах Байкала, македонцы а может быть, то были греки либо даже персы , вынужденно вступая в контакт с местными народами, равномерно начали растворяться в их среде, пока, в конце концов, не пропали совершенно. За таковой редкий и необыкновенный цвет глаз местные. Одним из таковых «небесных посланников» стал хан по имени Тимужчин, который силой непостижимой для большинства людей мудрости в первый раз объединил все племена, живущие вокруг священного озера, в единый племенной альянс, за что получил прозвище Великий Чингиз хан.

Под таковым именованием и во главе собственного не наименее победоносного, чем у Искандера, войска он захватил потом практически полмира, покорив великое множество государств и народов. Никто не ведает сейчас доподлинно, как и в силу каких таковых особенных обстоятельств вышло создание одной из величайшей в мировой истории империи, всё скрыло под непроницаемой завесой беспощадное время.

Оно же разрушило и старую столицу Чингиз-хана город Каракорум. Так что никто не знает сейчас, заканчивал собственный рассказ молодой Чокан Валиханов, где находятся его руины, под каким из бесчисленных степных курганов.

Непонятно до сих пор никому и место захоронения татарского правителя. Молодого Потанина так захватил рассказ его верного друга, что он в силу доверчивой детской доверчивости воспринял старую легенду как подлинную историческую быль и решил, что он должен во что бы то ни стало отыскать и столицу великого монгола, а также, ежели чрезвычайно повезёт, и его могилу. Поточнее огласить, юные друзья-следопыты решили сделать это вдвоём, совместно, общими усилиями организовав, когда возрастут, научную экспедицию в Забайкалье.

Тогда же они решили, что для заслуги свещенной цели опосля окончания Омского кадетского. Чокан Валиханов собирался поступить на факультет восточных языков, а Григорий Потанин считал окончить полный курс отделения естествознания, изучить географию, минералогию, биологию и остальные науки, нужные для тяжелых и длительных экспедиционных путешествий.

Скоро друзья так и сделали, они продолжили правда, в различные годы учёбу в столичном институте, но в предстоящем их пути, к огорчению, разошлись. Поначалу им казалось, что они расстались только на время, но потом оказалось — что навсегда. Валиханов стал у себя на родине выдающимся ученым-филологом и явился создателем современного казахского алфавита, а также литературного языка собственного народа.

Потанин же, в один прекрасный момент познакомившись в Петербурге с идеями сибирского областничества, конкретно им дал огромную часть жизненных и творческих сил. А что касается великой тайны Чингиз-хана… то здесь необходимо отметить следующее: кто знает, может быть, разгадка её всё-таки стала для Григория Николаевича Потанина неотъемлемой частью его научного поиска в бессчетных географических и этнографических экспедициях, которые он сделал в течение всей собственной долгой и насыщенной великими трудами жизни.

Место же рано ушедшего из жизни Чокана Валиханова занял в неких из научных экспедиций ближний друг и единомышленник Потанина по сибирскому областническому движению Николай Михайлович Ядринцев , который. Что он нашел там — тоже до сих пор непонятно. Смог ли он пользоваться заповедной мудростью Чингиз-хана — покрыто ещё большей тайной; но вот лишь в летнюю пору г.

Её сделали при живом ещё патриархе ученики Потанина , но возглавил то правительство в государстве несколько месяцев спустя человек с монгольской фамилией Колчак, тоже, как считают некие, потомок рода Чингизидов. Обыкновенные совпадения, произнесет скептик. Может быть… Но случайностей, как понятно, не бывает. Древнейшие монголы отчего-то обожали добавлять в свои наименования ассоциации чёрного цвета. Цвета, быстрее всего, выжженной пожаром степи либо прерии, ежели на южноамериканский манер.

Хотя, кто знает, может быть, кое-где в его архивах, хранящихся в научной библиотеке Томского муниципального института, и по сей день лежит не отмеченный до сих пор никем пожелтевший клочочек старенькой блокнотной записи с несколькими изрядно поистёршимися цифрами — указателями широты, долготы либо какой-нибудь иной зашифрованной привязки к местности…. Один человек, правда, говорил мне другую, ещё наиболее фантастическую, историю и вот уже нас двое — чокнутых о том, что могилу Чингиз-хана нашел во 2-ой половине XIX века на местности Монголии выдающийся российский путник Н.

Пржевальский, незаконнорожденным отпрыском которого, по мнению неких, был Иосиф Джугашвили, больше узнаваемый миру как Сталин, точно так же, как и его великий предшественник Чингиз-хан, создавший повелением всё той же непостижимой для обыденного человека космической предопределённости новейшую евразийскую империю.

Такая легенда. А что происходило в действительности в эру проектирования, а позже и сотворения Сибирской автономной республики, мы и попытаемся поведать далее по тексту, по способности строго уже документально. Как достаточно нередко и с огромным ублажение для себя обожали отмечать историки русского периода, освещая жизненный путь и общественную деятельность основоположника сибирского областнического движения Г.

Потанина , он ещё в самом начале собственного долгого и многотрудного жизненного поприща, находясь на учёбе в Омском кадетском корпусе, в первый раз впрямую столкнулся с неувязкой общественного неравенства, видя, к примеру, какое преимущество имели ученики-дворяне над выходцами из обыденных казачьих семей. Такое неравенство, подчёркивали всё те же историки и с ними тяжело не согласиться , в первый раз вызвало в душе молодого Потанина чувство мощного общественного протеста, к которому потом добавился и протест сибирско-патриотический.

Поначалу это был как бы местный — казачий, а позже, фактически, и общесибирский патриотизм. Закончив Омский кадетский корпус, он сходу же, как и большая часть его товарищей кадетов, отправился на военную службу, но спустя несколько лет оставил её и поселился в Томске — городке, который стал для Потанина в следующие годы его жизни поистине родным в г.

Григорий Николаевич обретёт тут и своё крайнее, вечное, пристанище. В Томске в г. Тогда, может быть, в первый раз, Потанин услышал из уст Бакунина сначала наверное насторожившее, но позже ставшее, во многом, свещенным и для него тоже слово — «революция».

С замиранием сердца слушал ещё лишь начинавший интересоваться политикой Потанин рассказы длинноволосого ссыльного бунтаря о анархизме, а также о том, что, может быть, уже совершенно скоро ну что такое для истории, в самом деле, пара тройка сотен лет не остается на планетке Земля никаких стран в прежнем, уже устаревшем, осознании данного слова.

Заместо их, этих, по сущности, принудительно сделанных, строго централизованных и находящихся под властью привилегированных кланов феодального, буржуазного либо социалистического типа территориальных образований, люди когда-нибудь на вполне добровольной базе сформируют без помощи других управляемые ими же самими областные общины, в том числе и в Сибири. Таковым образом, тогда на уроках Бакунина Потанин в первый раз столкнулся с понятием «областная автономия». Неуж-то это когда-нибудь станет возможным?..

Неуж-то вообщем может такое быть, чтоб полуколония имперской Рф, нескончаемый её сырьевой придаток и беспросветная каторга, а вкупе с тем — огромаднейший и богатейший сибирский край со собственной неповторимой тысячелетней культурой и историей обрёл, в конце концов, права родного отпрыска, а не пасынка великой России?..

Он отращивает для себя по моде тех лет и в подражание незабвенному «крёстному отцу» — Бакунину — длинноватые волосы и с того времени и до самого крайнего дня уже не меняет больше ни собственных убеждений, ни собственной бунтарской наружности.

Нет, лучше на чёрном, внутренность из малахита и яшмы, кругом — сад, в котором сосредоточивается вся сибирская флора. В кабинеты доставлены коллекции со всей Сибири, общественная подписка отдала большие средства. Аудитории кишат народом, где мы встречаем рядом с плотными и коренастыми сибиряками, наших инородцев, институт привлечёт японцев и китайцев, — говорили остальные. Так развивалась мечта.

Глубочайшее воспоминание на сибиряков производили лекции историка-областника Костомарова, приверженца федеративного муниципального устройства, а также Щапова, учившего собственных слушателей, что «русская история, в самой базе собственной, есть по преимуществу история разных областных масс народа, история неизменного территориального устройства и различной этнографической организации».

Щапов смотрел на Сибирь с точки зрения европейца, открывшего Америку. В связи с сиим Сибирь представлялась ему государством, открывшей, как и Америка, свои двери для людей со свободолюбивым нравом, для «вольно-охотного люда», обставившего её не столько острогами и городками, сколько вольными заимками и слободами. Также в лекциях Щапова отчётливо была выдвинута мысль о автономии русских областей, в том числе и Сибири.

Равномерно все эти выкладки и размышления совсем уверили студентов-сибиряков в том, что областное самоуправление и федерализм есть конкретно та самая политическая система, без которой немыслима предстоящая общественная жизнь Сибири. Целая плеяда юных студентов-сибиряков во главе с Потаниным, Ядринцевым и Шашковым покинули тогда гулкую столицу и уехали в Сибирь для насаждения там «великих начал эпохи». В г. Потанин и Ядринцев из-за временного закрытия института, происшедшего вследствие массовых студенческих волнений в столице, прерывают свою учёбу в Петербурге и ворачиваются в Сибирь.

Тут они оба поступают на государеву службу, без отрыва от которой начинают понемногу заниматься и публичной культурно-просветительской деятельностью. Но это днём, а беспросветно долгими провинциальными вечерами, а ещё почаще — ночами проводят тайные совещания маленький группы томской молодёжи по подготовке в Сибири революционного переворота — переворота, — до этого всего, в разумах и сознании сибиряков, что, по мнению «заговорщиков», являлось самым что ни на есть реальным и поистине муниципальным делом.

Сибиряки в основной собственной массе, в те незначительно стародавние сейчас уже для нас всех времена, — люд малообразованный, а почаще всего так и вообщем малограмотный но ни в коем случае мы не возьмёмся утверждать, что — малокультурный; культура, как понятно, у всех у нас, к счастью, своя, но… различная. Единственная читающая публика — чиновничество и духовенство — была до неприличия малочисленна, да и она, ежели и интересовалась кое-чем в прогрессивном духе и выписывала что-то, допустим, даже из столичных газет и журналов, и та делала это тотчас лишь для того, чтоб не отстать от крайней провинциальной моды.

Но почаще всего выходило так, что источникам столичной инфы кухарки уже через два-три дня находили, как они считали, наиболее стоящее применение — брали их с собой на рынок и употребляли в качестве обёрток для различного рода снеди.

Что ж, простота, как говорится, не грех. Было, правда, одно время тут же, в Томске, очень передовое, но опять-таки единственное на всю Сибирь, масонское культурно-просветительское общество евро эталона под заглавием «Восточное обозрение», сделанное в начале 20-х годов XIX века будущим декабристом Батеньковым. Но и оно как-то не в особенности влияло на разумы сибиряков, а скоро и совершенно зачахло, опосля того, как его организатор отбыл в Петербург на Сенатскую площадь.

Но совместно с тем и в то же самое время имелся в Сибири, и это уже без всяких шуток, наш свой, причём фактически доморощенный, учёный-историк. Звали его Пётр Андреевич Словцов — неповторимый человек, со сложной, а иногда и просто катастрофической судьбой, перенесший и тюремное заключение, и ссылку, переживший в период тяжелых научных изысканий недопонимание, клевету, а иногда и откровенные насмешки со стороны отдельных недальновидных современников. Но при всём при том — собственной беззаветной преданностью науке и беспримерно тщательными занятиями — создавший базовый для того времени научный труд под заглавием «Историческое исследование Сибири».

И в нём мы лицезреем то же самое рвение, что и у остальных теоретиков автономизма: каким-то образом обособить Сибирь, найти её отличительные индивидуальности и вкупе с тем провозгласить для тех, кто способен ещё слышать, что «Сибирь, как страна, заключает в для себя золотое дно, но как правительство представляет жалкую и безгласную область». Не в бровь, как говорится, а в глаз, в самое что ни на есть яблочко попал 1-ый сибирский архивариус, раз и навсегда пригвоздил, навеки нескончаемые, и аминь.

Вслед за Словцовым юные сибирские публицисты из числа единомышленников Потанина и Ядринцева , практиковавшие из-за практически полного отсутствия местных газет основным образом общественные лекции, также стали заострять внимание слушателей на том, что Сибирь — это на сто процентов обездоленная, штрафная колония Центральной Рф, которая по почти всем показателям экономического, общественно-политического и культурно-образовательного развития безнадёжно отстаёт от собственной всемогущей метрополии.

И в первую очередь поэтому, что регион по рукам и ногам скован не лишь полностью обоснованными, обременительными ну что же делать , так именуемыми общегосударственными интересами Рф, но и полностью неоправданными, во многом неприемлимыми и при том безмерно преувеличенными в денежным отношении вожделениями столичных толстосумов и приближённых к престолу власть имущих.

Так начинал зарождаться сибирский местническо-патриотический протест против полностью неограниченного всесилия метрополии. Совместно с тем, считая небезопасным для целостности страны провозглашение полной политической независимости, сибирские автономисты, начиная с самых первых общественных выступлений, а позже и газетных публикаций, постоянно с постоянной принципиальностью подчёркивали рвение произвести революционный переворот, в первую очередь, в направлении культурно-образовательной и экономической самостоятельности собственного региона не наименее, но весте с тем и не наиболее того.

Единственным же их политическим требованием являлась программа по демократизации системы управления, то есть учреждения на местности Сибири городского и земского самоуправления, а также гласного суда. Самым же сокровенным желанием областников на первых порах по-прежнему оставалось рвение достигнуть от королевского правительства разрешения на открытие в Сибири собственного института, который должен был стать не просто научно-образовательным, но вкупе с тем и большим научно-исследовательским центром, призванным отдать новейший толчок к развитию сибирского регионального самосознания.

Автономисты также пробовали, как могли, уже тогда защищать права и интересы местного бизнеса, включая в свои лекции и почти все экономические вопросцы. Ну и, в конце концов, крайнее, к чему повсевременно призывали юные пропагандисты областнических идей, — это защита неоценимых культурных традиций аборигенных народов Сибири и Далекого Востока.

Вот, пожалуй, и все пункты изначальной, ставшей позже классической, программы сибирских областников. Но в критериях «захудалой и заброшенной провинции» Сибирь «не увидела тогда призыва областников и не пошла за ними». Вот почему полностью достаточным оказалось тогда произвести разгром кружка первых сибирских автономистов, наскоро обвинённых в пропаганде антироссийского политического сепаратизма, чтоб их идеи совместно с ними самими на долгие годы растворились, как говорится, во тьме исторического безвременья.

В весеннюю пору г. Григорий Потанин , Николай Ядринцев и ещё один начинающий областник, отставной артиллерийский поручик Евгений Колосов, были арестованы на заимке купца Пичугина под Томском, где они производили естественноисторическую, как они это называли, научную экскурсию, опосля чего же их выслали под конвоем в генерал-губернаторский Омск.

Поводом для ареста послужила, обнаруженная в среде учащейся молодёжи Омска и Иркутска, прокламация под заглавием «Патриотам Сибири», в которой чёрным по белоснежному заявлялось о том, что «для блага отечества, для блага каждого из нас нужно отделиться от России». Авторство данного манифеста сходу же приписали группе Потанина и Ядринцева ; являлась ли злосчастная прокламация фальшивкой, сфабрикованной в омском жандармском управлении, либо вправду «отец Пафнутий руку приложил» — до сих пор так и остаётся загадкой.

Но делу дали ход, и три года спустя Потанин получил 12 лет каторги, заменённых потом содержанием в крепости Свеаборг. Ядринцева также сначало приговорили к 12 годам каторжных работ, но позже ему определили в качестве наказания поселение на местности одной из самых северных губерний Рф — Архангельской. К суду по делу о «сибирском сепаратизме», не считая самих участников молодёжного кружка автономистов, оказался тогда привлечён и один из теоретиков областничества Афанасий Прокопьевич Щапов.

Опосля высокого помилования в г. Потанин и Ядринцев вновь возвратились в Сибирь и продолжили каждый на своём поприще и на первых порах строго в рамках дозволенного, некогда начатое ими великое дело по культурному возрождению Сибири. Потанин , как в дни молодости, потянулся к тайнам Востока и по поручению Российского географического общества сделал несколько восхитительных путешествий в Монголию, Тибет и Китай.

Ядринцев же, вполне переключившись на публицистику, стал практически на два 10-ка ближайших лет фаворитом областнической мысли в Сибири. Поначалу он сотрудничал в «Камско-Волжской газете» в Казани, а позже — в газете «Сибирь», издававшейся в Иркутске, а еще позже — в петербургском «Восточном обозрении». Крайнее издание Ядринцев редактировал сам, и конкретно эта газета стала, по мнению почти всех исследователей, поистине «благодатным весенним дождём» для сибирского областнического движения.

Сейчас, опосля воодушевляющих статей Ядринцева , практически повсюду в Сибири начали появляться бессчетные легальные кружки сторонников идей автономного мирообустройства. Позже было, в конце концов, и долгожданное открытие Томского правительского института г. Сразу с сиим стали выходить 1-ые сибирские газеты, причём всё наиболее и наиболее значительными тиражами, в которых в неотклонимом порядке печатались статьи, в том числе и по областнической теме.

Велись различного рода общественные дискуссии, и на их базе скоро стали возникать, что именуется, кружки по интересам, формировавшие с каждым годом всё большее и большее число убеждённых приверженцев сибирского автономизма. И вот уже и остальные люди также стали заниматься исследованием Сибири, плодотворно интересоваться её историей, этнографией, геологией, флорой и фауной, а также не наименее сложными вопросцами социокультурного общежития её бессчетных народов.

Прогрессисты, пошедшие вслед за первыми областниками, равномерно становились наилучшими знатоками сибирской реальности и сибирских нужд, неподменными работниками для будущей Сибирской областной думы, отлично образованными и, основное, приготовленными для решения самых насущных заморочек родного края. Эта книжка была переведена на некие европейские языки и сходу же сделала Ядринцева довольно известным публицистом не лишь в Сибири и Рф, но и за рубежом.

В том же году Николай Михайлович приступил к изданию газеты «Восточное обозрение», призванной стать, как мы уже отмечали, основным печатным органом сибирских областников. Примечательно то, что на страничках собственного печатного листка Ядринцев вновь очень смело стал пропагандировать фактически те же самые идеи, за приверженность к которым семнадцать лет назад он и его товарищи подверглись ожесточенному судебному преследованию.

Реакция властей на такие «непомерные» запросы, естественно, не принудила себя долго ожидать и уже через полгода опосля выхода первого номера «Восточного обозрения» последовало серьезное административное предостережение, а скоро все публикуемые материалы стали подвергаться твердой подготовительной цензуре.

Всё это в конечном итоге привело к тому, что в г. Ядринцев обязан был покинуть Петербург и переехать вкупе со собственной газетой в Иркутск — город, хотя и пропитанный особенным духом ссыльных декабристов, но при отсутствии в то время жд сообщения и телеграфной связи, находившийся так далековато от русских культурных центров, что просто, как говорится, хоть волком вой, — в общем, у «чёрта на куличках», ежели уж быть совершенно четким.

Тут Николай Михайлович вприбавок к свалившимся на него неприятностям, связанным с закрытием газеты, скоро получил и трагическое весть о досрочной погибели собственной супруги. Мощные переживания, последовавшие за всеми этими событиями, привели Ядринцева в такое отчаяние, что он скоро впал в чрезвычайно глубокую депрессию, сопровождавшуюся повторяющимися и очень продолжительными запоями. Только своевременное роль друзей и, до этого всего, Потанина , в его судьбе сумело отвлечь внимание Николая Михайловича от одолевавших его заморочек и посодействовало ему вновь навести усилия на плодотворную научную работу.

Ядринцев едет в экспедицию на поиски Каракорума — старой столицы татарских Чингизидов. Эта поездка, закончившаяся открытием известного археологического монумента, навсегда внесла имя Ядринцева в историю мировой науки. Но опосля возвращения из научной экспедиции Николай Михайлович нежданно для почти всех увлёкся переселенческим вопросцем. С целью ознакомления с научными и практическими наработками по данной проблематике за рубежом Ядринцев скоро сделал поездку в США и пришёл в неописуемый восторг от полностью новейшей для него и вольной страны.

Боже мой! Будет ли она таковой цветущей? Но что один разве в поле воин?.. В этом городке 7 июня того же года он скоропостижно скончался в возрасте пятидесятидвух лет. Как говорили изустно свидетели, Ядринцев намеренно отравился, приняв очень огромную дозу опия в качестве снотворного. Считали, что в той ужасной катастрофы не последнюю роль сыграла некоторая юная особа, от неразделённых эмоций к которой Николай Михайлович сильно мучился в крайний период собственной жизни.

Погибель Николая Михайловича Ядринцева символично совпала с окончанием «золотого века» сибирского областничества, и уже скоро начался последующий, 2-ой шаг развития этого движения, разворачивавшийся в совсем другой социально-политической и экономической обстановке, связанной, во-1-х, с окончанием строительства в начале ХХ века Транссибирской жд магистрали, а во-2-х, — с изменившейся общественно-политической ситуацией в стране, пережившей за два первых десятилетия новейшего века целые три социальные революции.

Подобно тому, как демократические власти современной Рф отменили основной праздничек коммунистов — победу Октябрьской социалистической революции, — заменив его так именуемым Днём народного единства, точно так же и сами большевики в своё время подменили празднование дня начала Февральской буржуазной революции е февраля по старенькому стилю и 8-е марта по новенькому Интернациональным дамским днём.

За 20 минут до полуночи 2 марта г. По официальным данным тех лет, в ходе Февральской революции в столице погибло с обеих сторон человек, ранения получили — И, тем не наименее, все крайние «секретные» анонсы с постоянной периодичностью всем нам отлично известным методом, всё-таки просачивались в обывательскую среду, где одномоментно распространялись и анализировались на всякий лад. Все, кому были не безразличны подобные сообщения, а такие составляли, нужно считать, подавляющее большая часть, одни в нервном напряжении, а остальные — просто с необычным энтузиазмом, ожидали окончательных результатов происходивших в столице «продовольственных беспорядков».

И вот, в конце концов, днем 3 марта, когда стало понятно, что семья династия Романовых приняла решение прекратить политическую борьбу и официально передать власть в руки революционной демократии, скрывать далее главные столичные анонсы сейчас уже не лишь не имело никакого смысла, но и стало довольно небезопасным занятием, так как полностью могло сойти за грех против революции, чреватое самыми негативными последствиями для.

А, вообщем, 3 марта никто у их уже и не задумывался спрашивать, фактически, на сей счёт никаких вообщем разрешений либо распоряжений. И точно так же, как и население Петрограда, обитатели Томска с волнением наблюдали в те дни за реакцией воинских частей местного гарнизона на происходившие действия, — так как конкретно от человека с ружьём, как там — в столице, так и тут — в провинции, во многом зависело то, в какую сторону будут развиваться дальнейшие политические действия.

В Томске на тот момент было расквартировано 5 запасных полков й Сибирской стрелковой дивизии 18, 25, 32, 38 и И они не подвели… ни один из их не встал на защиту гибнущей монархии… Наиболее того, й полк сходу же перешёл на сторону революции, что оказалось в общем-то в определённой степени, полностью закономерно. Дело в том, что конкретно в рядах этого полка отбывали воинскую повинность мобилизованные по высокому указу г. В особенности отличилась в тот день — 3 марта, я рота данного полка.

Её казармы размещались в самом центре городка, на Воскресенской горе, в месте основания Томска, тут же пребывал во время собственной ссылки Бакунин всё как-то в одном знаменательном русле. В составе й роты, кстати, проходили воинскую службу в будущем такие известные в Сибири большевики, как Владимир Косарев и Андрей Звездов , а также эсер Сергей Кудрявцев.

При этом необходимо ещё отметить, что под данную акцию не попали, так скажем, политические «рецидивисты», большие партийные руководители, которых почаще всего под предлогом непригодности по состоянию здоровья к воинской службе, по-прежнему удерживали в «местах, не настолько отдалённых».

Все они получили свободу лишь опосля 2 марта г. Тут произошла встреча с командиром полка полковником Калиной, который вежливо пригласил политических активистов роты в помещение штаба и официально подтвердил сведения о том, что Николай II вправду отрёкся от престола, что его правительство арестовано и что вся полнота власти в стране перебежала в руки Революционного комитета Гос думы. Опосля этого личный состав роты возвратился в своё размещение — отмечать так издавна ожидаемое всеми событие, а для почти всех — великий день на данный момент патетика первых смелых ожиданий и нерастраченных ещё пока надежд на обновление.

Но главные действия разворачивались в тот момент у строения городской думы на данный момент тут размещается мэрия городка Томска и снутри него. Сюда весь день 3 марта стекались активные сторонники новейшей власти, по преимуществу — молодёжь из числа военных и гражданских служащих, учащиеся и учащие тогда конкретно так принято было именовать педагогов , а также представители местных публичных и партийных организаций, обретших в тот день сейчас уже полностью легальный политический статус.

Идя навстречу настроению общественности, ставленник свергнутого сейчас уже режима, томский губернатор Дудинский обратился к городскому голове с предложением организовать временный комитет, на который можно бы было на переходный период возложить обязанности новейшей губернской власти. Дело по организации такового комитета городской голова решил поручить гласному депутату городской Думы, известному томскому адвокату Борису Гану.

Городская Дума, хотя и была в своё время сотворена на цензовой базе, являлась, по сущности, единственным органом, в состав которого входили люди, не назначенные прежней королевской администрацией, а избранные путём ограниченного цензового , но всё-таки общественного гражданского голосования. В ряду тех лиц числилось и много приверженцев областнического движения.

Сразу с сиим бывшие политзаключённые, на тот момент рядовые 5 томских полков, тут же в одном из думских кабинетов, днём 3-го марта стали инициаторами избрания и первого состава городского совета солдатских депутатов. Почти все из их, до того времени считавшиеся беспартийными, сходу же начали вступать в члены 2-ух ведущих на тот момент политических партий: конституционных демократов и социалистов-революционеров.

При этом прежние прогрессисты становились, как правило, правыми эсерами, а бывшие приверженцы консервативного курса и даже некие октябристы предпочли сейчас числиться кадетами. Итак, политические консультации, заседания и дебаты в стенках городской Думы продолжались, как свидетельствуют источники, до самого утра 4 марта, пока, в конце концов, присутствовавшие там публичные деятели не смогли договориться по вопросцу о структурах новейшей власти.

В итоге был сформирован так именуемый Коалиционный комитет, а параллельно с ним — президиум совета солдатских депутатов, в состав которого, кстати, вошли рядовые Николай Яковлев и Иван Смирнов в скором будущем большевистские наместники Сибири, 1-ый — в период до Гражданской войны, а 2-ой — опосля её окончания.

Коалиционный революционный комитет через несколько дней он будет переименован во Временный Комитет охраны публичного порядка и сохранности под председательством всё того же Бориса Гана собрался на своё 1-ое заседание днём 4 марта, то есть уже через несколько часов опосля сформирования. Начало заседания было омрачено очень противной новостью: возникли типо полностью достоверные сведения о том, что группа высших офицеров Томского гарнизона, невзирая ни на что, всё-таки решила сохранить преданность воинской присяге, данной некогда на верность царю и отечеству, и организовала заговор против новейшей революционной власти.

Красноармейской бывшей Солдатской. Совет офицерских депутатов заседал в актовом зале институтской библиотеки. Садовой сейчас тут часть проспекта Ленина от площади Новособорной до Лагерного сада. Был также собственного рода «совет» и у томских предпринимателей, он именовался Союзом домовладельцев.

Где проводил заседания данный «совет» — нам доподлинно непонятно, но, может быть, они могли проходить в помещении торгово-промышленной биржи по улице Магистратской сейчас Розы Люксембург — По поступившей инфы заговорщики также не спали всю прошедшую ночь, готовя в городке военный переворот в защиту «низвергаемой жидами и масонами православной монархии». Прежнего командира данного подразделения офицера Чельцова тем же приказом отстранили от выполнения его обязательств.

Сразу смещёнными со собственных постов оказались и некие остальные, показавшиеся неблагонадёжными, «золотопогонники» из числа младшего командного состава, а их должности заняли сейчас избранные самими бойцами командиры. Так, 1-ый революционный взвод й роты возглавил прошлый политссыльный, тридцатисемилетний большевик, рядовой Владимир Косарев. Опосля этого силами перешедших на сторону революции военнослужащих были взяты под усиленную охрану помещения городской Думы и городской управы, и сразу арестован глава планировавшегося заговора — начальник томского гарнизона полковник Бирон, а вкупе с ним и ещё несколько высокопоставленных армейских офицеров.

На освободившуюся таковым образом должность начальника Томской стрелковой бригады Коалиционный комитет провозгласил командира го революционного полка полковника Калину. За этими неуввязками не запамятовали, но, и о делах насущных. Одним из первых собственных решений Коалиционный комитет отменил введённую в период войны карточную систему на печёный хлеб, сейчас им разрешено было торговать в розницу в неограниченном количестве.

В чьих интересах проводилась данная акция, то ли в интересах голодающего населения, то ли бизнесменов — вопросец. На последующий день, 5 марта, на сторону революции вслед за м перешёл ещё и й стрелковый полк, причём также во главе со своим командиром К. Его командир обратился к представителю Комитета публичного порядка и сохранности с речью, в которой указал, что он от имени полка приветствует Всероссийское Временное правительство и выражает готовность вкупе с вверенным ему воинским подразделением встать на защиту отечества и новейшего порядка.

Другие три томских полка пока ещё сохраняли нейтралитет, но и это, как посчитали в Комитете, было быстрее положительным, ежели отрицательным результатом трёх первых революционных дней в городке. Получив такую значительную поддержку со стороны военных, Коалиционный комитет в тот же день, 5 марта, принял решение отстранить прежнюю полицию от охраны публичного порядка в городке, передав её функции тем воинским частям, которые заявили о собственной поддержке произошедшей в стране революции.

А вслед за сиим последовали в тот же день и новейшие аресты, на сей раз — лиц из числа бывших высокопоставленных чинов губернской администрации. А тем же следом были арестованы и некие более одиозные деятели из местного отделения Союза российского народа — самой сильной до недавнего времени монархической и националистической организации Рф, объявленной сейчас вне закона.

Управлял операцией большевик Аркадий Иванов. Он скоро опосля удачного проведения данной акции, а также остальных революционных мероприятий подобного рода занял должность начальника томской революционной милиции милиционер родился. Все эти аресты сопровождались очень кропотливыми и длительными обысками в полицейском управлении и в особенности в его охранном отделении. Все конфискованные в ходе проведённого рейда материалы, в том числе и сверхсекретный агентурный компромат, оказались тем же следом в распоряжении Коалиционного комитета.

К нему же под контроль перебежало и всё изъятое у милиции орудие. В здании бывшего губернского правления в те дни также провели очень кропотливый осмотр, во время которого представители. Что касается рядовых служащих жандармского управления, то их зачислили в маршевые роты и уже в апреле г.

В завершение всех этих мероприятий вечерком 5 марта под домашний арест был определён прошлый томский губернатор Дудинский. Таковым образом, люди, имевшие ещё несколько дней назад в собственных руках настоящие рычаги управления на местности Томской губернии, сейчас все оказались либо за решёткой, либо под домашним арестом.

Единственным из более влиятельных персон прежнего режима, оставшимся в 1-ые революционные дни на свободе, оказался глава местной православной епархии епископ Томский и Алтайский Анатолий. Никаких формальных поводов для его ареста у новейших властей тогда не нашлось. И всё, видимо, поэтому, что публичное влияние отца Анатолия, как тогда посчитали, было не настолько значимо, чтоб представлять какую-то опасность для новейшей власти.

Всё, что мог сделать основной православный батюшка губернии для защиты старенького режима, так это — как и в прежние годы — продолжать заниматься контрреволюционной пропагандой во время собственных воскресных проповедей, что в критериях объявленной новенькими властями свободы слова, законных поводов для ареста томского епископа как бы не давало.

Так что отец Анатолий по-прежнему продолжал исполнять обязанности главы Томской и Алтайской епархии ещё в течение пары лет. А покинул он собственных прихожан только в конце г. Но в эмиграцию он вслед за остальными приверженцами белоснежной идеи не подался и осел в Иркутске. Тут в начале г. Опосля 2-ух лет изоляции отца Анатолия в очередной раз амнистировали, освободили из заключения и разрешили возвратиться на церковную кафедру.

Все службы и чиновников старенького правления распустили в 1-ые революционные дни, так что Комитету предстояло сейчас набрать новейшую команду для управления губернией. В связи с сиим в тот же день через повторяющуюся печать было всераспространено обращение ко всем политическим и публичным организациям Томска с просьбой делегировать собственных представителей в расширенный состав Комитета. Откликнувшиеся на просьбу новейшей революционной власти 73 городские организации включая и профсоюзные в период с 8 по 12 марта избрали на собраниях общественности более ответственных работников и направили их в распоряжение Временного комитета.

Таковым образом, скоро эта новоявленная административная структура разрослась до человек и включала в себя последующие три главных подразделения:. Распорядительное бюро: председатель комитета Б. Ган , товарищ заместитель председателя В.

Анучин , секретарь М. Шатилов , члены Гуковский, А. Данилов, Н. Яковлев от совета солдатских депутатов и В. Сизиков от совета офицерских депутатов ;. Исполнительное бюро: С. Александровский военно-юридический отдел , А. Иванов отдел милиции , А. Солнцев почта и телеграф , А.

Константинов продовольствие ,. Степанов горючее , В. Орлов пути сообщения , В. Денисов народные собрания ;. В апреле Воскобойникова в комиссариате по управлению Томской губернии сменил М. Марков , а чуток позднее заместо Барока туда вошёл П. И только П. Вологодский с самых первых дней и вплоть до момента расформирования комиссариата в мае г.

Пётр Васильевич Вологодский —. Он был «рукоположен» в члены сибирского областнического братства самим Николаем Ядринцевым. Вышло это, как считают исследователи, кое-где меж — гг. Но в г. А через год покинул Петербург и Ядринцев , перебравшийся со собственной газетой в Иркутск.

Скоро сюда же прибыл и Вологодский. С того самого момента, фактически, и началась его легальная областническая деятельность. И хотя усилиями Ядринцева и Потанина в огромнейших городках Сибири на базе обществ попечения о исходном образовании, под прикрытием местных отделов и подотделов Российского географического общества, а также из недр различного рода просветительских кружков по энтузиазма, стали возникать в тот период уже 1-ые, хотя и маленькие, но всё же в определённой степени довольно организованные группы областников-автономистов, а вслед «Восточному обозрению» возникло ещё несколько сибирских газет, таковых как «Сибирь», «Сибирская газета» и «Сибирская жизнь», к примеру, всё-таки говорить о том, что движение автономистов набрало уже в очах общественности достаточный вес и силу, было пока ещё очень и очень преждевременно.

В определённой степени это явилось следствием того, что движению в большинстве своём категорически не хотели оказывать никакой материальной поддержки местные толстосумы — представители сибирских бизнес-кругов. Во-1-х, потенциальные спонсоры боялись оказаться замешанными в «антигосударственной деятельности», а во-2-х, они не находили в денежной помощи областникам никакой практической выгоды для себя.

Потому некие сибирские меценаты, в лучшем случае, воспринимали посильное роль только в просветительской работе, да и то из всего бессчетного «корпуса» сибирских промышленников и купцов XIX — начала XX века можно выделить, пожалуй, только 10-ка два человек, ну может быть чуток больше, кто своим конкретным ролью оставил хоть некий наиболее либо наименее приметный след на.

Остальную же — к огорчению и как досадно бы это не звучало, — полностью безучастную в деле народного просветительства массу сибирского торгово-промышленного капитала Потанин с горечью называл «просолами». Но в начале ХХ века положение вещей в Сибири в этом плане стало понемногу изменяться, причём определённо в топовую сторону.

И первой таковой очень значимой издержкой на пути до той поры полностью «безоблачного» сотрудничества столичных и провинциальных деловых кругов стал так именуемый Челябинский тарифный перелом, принятый правительством в г. Последующий очень чувствительный удар в области товарно-денежных отношений был нанесён по сибирякам в г. Дело в том, что в период строительства Транссиба началось в г. Нужно выделить заодно с ним также и томича Петра Ивановича Макушина — , первым организовавшего в сибирских городках сеть книжных магазинов, в которых можно было по очень сходной стоимости приобрести самую современную литературу, в том числе и просветительского нрава.

Наиболее того, довольно длительное время в тот же период в крупнейшем сибирском портовом городке Владивостоке была ещё и система беспошлинной интернациональной торговли, так именуемая система порто-франко, вольная финансовая зона по-нашему. Такое положение вещей, естественно, вызывало явное недовольство в среде питерских портовых олигархов, и они, опять-таки пользуясь своими связями в около правительственных кругах, опосля того как стройку жд магистрали стало уже подступать к концу, настояли в г.

А во-2-х, в г. Эти и некие остальные экономические задачи, а также давнее-предавнее желание сибиряков иметь собственное земское самоуправление с самыми широкими возможностями для развития собственного региона и соединили воедино в начале новейшего века усилия сибирских областников с прогрессивными намерениями местных политиков либерально-буржуазного толка.

Наиболее того, тогда же к данному процессу удалось подключить ещё и спонсорские капиталы той части сибирского предпринимательского общества, которая также поверила, в конце концов, в такое принципиальное и общее для всех дело.

Совместно с тем на этом тяжелом пути оставался по-прежнему целый ряд сложностей, связанных, в частности, с тем, что и областникам, и либералам приходилось до периода демократических реформ г. И хотя они в отличие, допустим, от революционеров, находились, как правило, на свободе, а не скитались по тюрьмам и ссылкам, но их фавориты практически все без исключения были под внегласным, а время от времени и гласным надзором милиции, что, непременно, сдерживало процесс консолидации их общих усилий, препятствовало их настоящему и, основное, — плодотворному сотрудничеству.

И только с приходом Первой российской революции г. По последней мере, сейчас вся оппозиция умеренного толка получила, в конце концов, собственный полностью легальный политический статус. В числе тех немногих счастливчиков оказались тогда и сибирские областники.

Всё это в большой степени поспособствовало тому, что сибирским автономистам удалось, в конце концов, сделать не лишь несколько официально зарегистрированных городских организаций, но также и своё 1-ое общекраевое объединение. Так в самом начале г. Томское отделение Союза возглавлял в это время тогда ещё довольно юный — сорокадвухлетний Пётр Васильевич Вологодский. В тот же период управляющим красноярской организации сибирского областнического объединения являлся ещё один видный представитель второго поколения сибирских автономистов — сорокадевятилетний доктор Владимир Михайлович Крутовский.

Он собрал вокруг себя очень представительную по количеству группу автономистов, в которую вошло по неким данным около человек. Правда, по большей части, ими являлись друзья, коллеги по работе, а также бессчетные знакомые читай: пациенты Владимира Михайловича, и всё же, всё же, всё же. Опосля пары подготовительных консультаций члены Сибирского областного союза решили созвать в Томске в августе г.

Некие исследователи считают, что томскому. С данной целью группа томских автономистов в составе:. Потанина разработала проект закона о местном самоуправлении в Сибири под названием: «Проект главных начал положения о земских учреждениях в Сибири». При его подготовке учли, в частности, пожелания группы красноярских областников, и в третьей части законопроекта на рассмотрение съезда было представлено Положение о учреждении одного для всего Зауральского региона Областного земского собрания, собственного рода краевого парламента.

По предложению Миши Николаевича Вознесенского данное собрание решили именовать — Сибирской областной думой, по аналогии с общероссийской Гос думой, созыва которой требовала от царя в революционном г. Сибирская дума думала как орган по разработке, подготовке и выдвижению на рассмотрение Всероссийской Гос думы нужных законов в области общественного, экономического, научно-образовательного и культурно-просветительского развития региона.

Областная дума обязана была быть автономной, наделялась правом иметь свой исполнительный орган власти и собственные денежные средства. Не считая того, в её ведение, по замыслам создателей законопроекта, передавались лесные и водные ресурсы края, а также — возможность по своей инициативе и в собственных интересах распоряжаться богатствами собственных недр планов — громадьё.

В первых 2-ух частях «Проекта главных начал», предварявших главу о Областной думе, тщательно расписывалась система выборного земского самоуправления, начиная от сельской общины и кончая губернским народным консульством. А мы говорим: «Ну так не доводите до греха…».

Мероприятие это проходило под бдительным надзором жандармерии, участников совещания, съехавшихся из различных городов Сибири, полностью естественным образом, что именуется, очень отменно «пасли» как самых реальных революционеров.

И лишь временное в критериях нарастающего с каждым днём противоборства общества и страны послабление режима абсолютной власти не позволило милиции задержать прибывших тогда в Томск областников-автономистов. Весь день с ранешнего утра и до самой глубочайшей ночи проходило 1-ое объединительное собрание сибирских областников, и хотя до статуса учредительного августовский съезд всё-таки не дорос, тем не наименее на нём удалось решить целый ряд чрезвычайно принципиальных вопросцев, подводивших типичный результат полувековому пути развития автономистского движения.

И с сиим довольно «крамольным» по тем временам документом на руках в Москву, сейчас уже на съезд городских и земских деятелей всей Рф, была откомандирована группа делегатов во главе с Григорием Потаниным. Тут находилась самая представительная и более влиятельная группа автономистов, тут же пребывал Потанин , да и вообщем — в г.

Томск всё ещё являлся самым большим городом Сибири, только в следующее десятилетие его мало обогнал в этом плане Омск. Потанину в очередной раз, сейчас уже в среде столичной либерально-буржуазной политической оппозиции, пообещали разглядеть сибирские трудности в «самой наиблежайшей перспективе», а пока настоятельно попросили сибирскую делегацию в критериях, когда королевский режим может пойти только на незначимые уступки, не выдвигать пока на 1-ый план проект автономии Сибири… Ну а опосля завершения Первой российской революции, закончившейся, как понятно, практически полным поражением демократических сил и новеньким торжеством реакции, всем сибирским длительным проектам по устройству местного самоуправления снова отдали приказ, что именуется, долго жить.

Областническое движение, по мнению большинства исследователей, опосля этого в очередной раз навечно ушло в тень, лишилось видимой самостоятельности и практически до самого г. В итоге такового сотрудничества сибирские автономисты не смогли не лишь хоть как-то продвинуть вопросец о Сибирской областной думе, но им даже не удалось достигнуть введения в крае системы земского самоуправления, существовавшего тогда уже в большей части европейских губерний Рф. В завершение всего в критериях, когда совместная жизнь с кадетами, прямо скажем, не совершенно удалась, в среде сибирских областников начало формироваться, а скоро и неким образом заявлять о праве на лидерство ещё и третье поколение автономистов, либо, по-другому, — младообластников.

Социалисты-революционеры считали, что такие довольно зрелые в этом отношении районы, как Столичная и Петроградская области, Крым, Поволжье, Пермско-. В среде молодёжи, дерзнувшей кинуть вызов «старикам», можно выделить, к примеру, томича Миши Шатилова , красноярца Евгения Колосова-младшего , иркутянина Ивана Якушева , а также представителя омского.

Уральский край и Сибирь, полностью способны образовать нечто схожее на штаты Северной Америки, проводя довольно самостоятельную внутреннюю политику. Таковым образом, эсеры давали самую либеральную програмку по реформе местного и регионального самоуправления. За что, кстати, они чрезвычайно нередко подвергались критике, как со стороны большевиков, так и со стороны кадетов, по данному вопросцу выступавших единым фронтом и обвинявших эсеров в предательстве государственных и муниципальных интересов Рф, в разрушении «великой, единой и неделимой» и т.

Придя к власти, они сходу же перебежали к политике сохранения, во что бы то ни стало, до этого всего, режима своей монополии на единодержавие. К тому же кадеты, как позднее выяснилось со всей определённостью, очень прохладно относились к идее сибирской автономии в принципе.

Настаивая на предоставлении независимости Польше и Финляндии, они в то же самое время чрезвычайно сдержанно принимали идеи территориальной автономии русских регионов. И хотя в среде кадетов были довольно влиятельными позиции представителей левого крыла партии сам фаворит конституционных демократов — историк Павел Милюков — принадлежал к данному направлению , тем не наименее ожидать от их каких-либо существенных перемен в деле автономизации Сибири очевидно не приходилось. В дополнение ко всему необходимо, наверняка, ещё отметить, что в среде сибирских кадетов самыми левыми числились представители красноярского отделения данной партии.

Томичи стояли как бы посредине, а вот на определённо правых, чисто консервативных позициях видевших в сибирских автономистах укрытых сепаратистов, по типу украинских, мечтавших о полном отделении от Рф находились омские конституционные демократы. Крайнее событие, кстати, чуток позднее в осеннюю пору г. Также необходимо отметить, что полностью определённо идеям социально направленного обновления страны сочувствовали и некие ведущие деятели не лишь третьего, но также и второго поколения сибирских областников.

Как мы уже отмечали, Пётр Васильевич Вологодский ещё на заре собственной публичной деятельности тесновато сотрудничал с эсерами, а в революционном г. За эти откровенные выпады против официальной власти Вологодский даже был отправлен на некое время из Томска. Точно таковой же временной высылке подвергался в своё время, и не один раз, Владимир Михайлович Крутовский , создатель идеи о общесибирской земской Думе.

Но совершенно не за ту «крамолу» оказывался несколько раз в опале при королевском режиме этот видный сибирский областник: всему виной было его сотрудничество с партией народного социализма. Народным социалистом некое время являлся и сам Г. В общем, как отмечала русская исследовательница М.

Сесюнина «Г. Потанин и Н. Опосля праздничного провоз- глашения власти Советов необходимо было произвести факти- ческий захват правительственных учреждений городка. Ис- полком поручил военной секции расставить караулы в основных пт. Дело было ночкой. Лазо, отлично знавший настроение и степень боевой готовности воинских частей, предложил пойти в десятую роту го полка. Разбудили чле- нов ротного комитета, поведали им, в чем дело.

Те вы- звали фельдфебеля и дали приказ поднять роту. И вот посреди ночной тишины раздалась внезапная команда: «Ро- та, в ружье! Ответом па сообщение Лазо было дружное «ура». Опосля этого Лазо и остальные товарищи вкупе с бойцами отправь делать поручение исполко- ма. Все это вышло так просто поэтому, что за восемь меся- цев революционной работы большевики захватили рабочих и боец и лозунг «Вся власть Советам! Другое положение создалось в Иркутске — политиче- ском центре Сибири того времени.

Хотя иркутским боль- шевикам при пом-ощи красноярцев и удалось достигнуть рез- кого перелома в настроении масс, вырвать их из-под влияния эсеров и образовать ЦИК Советов Сибири Цент- росибирь , но противники Советов упрямо продолжали борь- бу. Эсеры и меньшевики, объединившись с королевскими офи- церами в «Комитет спасения революции», начали подго- тавливать мятеж против Русской власти.

На их стороне 12 были вооруженные с ног до головы офицерские и казачьи части, военное училище, школы прапорщиков. Иркутский военно-революционный комитет предъявил 5 декабря военному училищу и трем школам прапорщиков, ожидавшим производства в офицеры, требование, чтоб они сдали к двум часам дня 8 декабря орудие и разъеха- лись по домам.

Юнкера отказались выполнить этот при- каз. На помощь Иркутскому революционному комитету при- были отряды Красноватой гвардии из Черемхова, Красноярска, Канска и Ачинска. С красноярским отрядом Красноватой гвар- дии выехал Сергей Лазо.

Девять дней шли упорные бои в Иркутске за власть Советов. Они закончились победой русских сил. Так в декабрьских боях в Иркутске начал Сергей Лазо собственный слав- ный путь организатора и командира первых рабоче-кре- стьянских вооруженных отрядов.

С Лазо я виделся на заседаниях Центросибири, на совещаниях у председателя Центросибири Н. Входил иног- да Сергей Георгиевич и ко мне, как председателю Сибир- ской коллегии по делам военнопленных, по вопросцам, свя- занным с международными отрядами. Но все это были встречи служебного порядка. Доводилось время от времени встре- чаться с ним в личной обстановке: я, Лазо и ряд остальных членов Центросибири жили в одном общежитии, обедали в одной столовой.

Я занимал комнату совместно с Федором Лыткиным — на- родным комиссаром Русского управления Сибири. Мы оба обучались в Томске в институте. Там же, на Высших жен- ских курсах, обучалась и Ольга Грабенко, ставшая позже супругой Лазо. Вкупе мы организовали в Томске красно- гвардейский студенческий отряд, комиссаром которого из- брали меня. Соединены с нами были и студент Петербургского института П. Парняков, ставший в Центросибири народным комиссаром образования, и его сестра — томская студентка Милица Парнякова, работавшая в Центросиби- ри.

Она была близкой подругой Ольги Грабенко. Сергей Георгиевич, сам прошлый студент, относился с симпатией к нам, юным центросибирцам-студентам, и при случае входил в нашу комнату. Правда, это бывало редко: он не достаточно жил в Иркутске, больше находился в За- байкалье, в штабе фронта, а Ольга — политбоец-агитатор на фронте — только время от времени приезжала в Иркутск за лите- ратурой.

Когда удавалось, с наслаждением собирались и за чашечкой чая вели дискуссии, пели песни и вспоминали студенческие годы. Все мы были тогда чрезвычайно молоды — Сергею было 20 четыре года, мне и Пантелеймону — 20 три, Федору — 20 один, Ольге и Миле — по 20 лет.

Шутили и смеялись, жарко спорили по раз- личным политическим вопросам: о борьбе с меньшевиками, 14 эсерами, о перспективах борьбы с организованной империа- листами интервенцией. Сергей тогда не был еще комму- нистом, но фактически вполне поддерживал больше- виков и делил их взоры. В ходе товарищеских дискус- сий в дружеском кругу я и остальные собеседники неодно- кратно убеждались в ясности разума и широте кругозора Сергея. о этих качествах мы знали и ранее, слушая его общественные выступления, но в личных беседах его образ, одаренного революционера-борца, раскрывался еще полнее.

Бывая в редакции газеты «Центросибирь», он требовал от ее редактора Парнякова, а потом и от меня, когда я стал редактором в июле года , может быть больше при- сылать газет в войска. Я спрашивал его, как относятся бойцы фронта к нашей газете, какие у их пожелания. Он говорил, что газета пользуется популярностью, но необ- ходимо усилить военный нюанс — больше писать о фрон- товой жизни.

Он рекомендовал активизировать работу во- енкоров в частях. Вот так, на ходу, я еще могу кое о чем информировать вас, газетчиков». И вправду, когда он приезжал с фронта в Иркутск, а потом в Верхнеудинск, постоянно на короткое время заглядывал в редакцию и говорил о фронтовых делах. Не так давно я отстранил от командования и дал под трибунал анархиста Лаврова, его отряд из боевой единицы перевоплотился в мародерствующую банду.

Вот борьбе с расхлябанностью, с анархистскими настроениями газете нужно уделять особенное внимание. Есть в войсках, — про- должал Лазо, — и много добротных, стойких, дисциплини- рованных отрядов, в которых сильно влияние коммунистов, на их держится фуррор нашего фронта». Он отлично отзывался о рабочих красногвардейских отрядах, прибывших на фронт из Красноярска, Омска, Читы и Владивостока, а также о отрядах интернациона- листов, в числе которых особо отмечал батальон интерна- ционалистов, сформированный в Томске по инициативе Ференца Мюнниха и Бела Куна.

Потом в собственных вос- поминаниях Ф. Мюнних писал: «В то время по просьбе разных сибирских партийных и русских властей мы смогли уже выставить на помощь батальон, который пос- 15 лали в Иркутск. Советы Лазо, его рассказы о боевых действиях учитыва- лись работниками редакции в освещении положения на фронте для агитации за твердую революционную воинскую дисциплину для популяризации примеров боевой доблести и мужества красногвардейцев.

Лазо много работал в штабе фронта, умело планировал боевые операции и профессионально управлял боевыми дейст- виями войск фронта. О его больших качествах как крупно- го военачальника положительно отзывался прошлый цар- ский генерал-лейтенант А. Таубе, ставший на сторону Русской власти и работавший в Центросибири начальни- ком штаба Сибирского военного комиссариата погиб в году в белогвардейской тюрьме в Екатеринбурге.

Он мно- го помогал Лазо своими советами. Огромным авторитетом как военачальник С. Лазо воспользовался в Центросибири. о этом говорит сам факт назначения его командующим войсками Забайкальского фронта и членом Сибирского военного комиссариата. Под его командованием войска фронта разгромили семенов- цев, большие силы которых наступали на Читу. Предсе- датель Центросибири Н. Яковлев послал С. Лазо по этому поводу приветственную телеграмму, размещенную в газете «Центросибирь» 6 августа года.

Даурия, командующему Забайкальским фронтом това- рищу Лазо. Примите и передайте революционным войскам фронта наш товарищеский привет. Их усилиями семеновские банды изгнаны из пределов Русской Русской Республики, они сейчас позорно укрываются в пределах Китая, власти которого принуждены иностранными империалистами при- ютить этого грязного бандита и слугу капиталистов. На- бравши новейших хунхузов, он может придти вновь и разо- рять пограничные местности, но Революционная Наша родина отыщет силы и средства совладать с ним совсем и прекратить укрывательства разбойничьих банд в Китай- ской Республике.

Но уже скоро, в конце августа года, нам пришлось расстаться. Фронтовая борьба прекратилась. Томск, , с. Почти все из центросибирцев погибли. Федор Лыткин совместно с Н. Яковлевым на- правился через тайгу в Якутск, но по дороге их схватили и уничтожили белогвардейцы. Пантелеймон Парпяков вел подполь- ную работу в Сибири. В году его арестовали в Омске и расстреляли колчаковцы. О катастрофической судьбе героя гражданской войны Сергея Лазо знают все, его имя свято чтут русские люди.

Мы, читинцы-большевики, в первый раз услышали эту фамилию. За несколько дней до отправки отрядов Красноватой гвардии на фронт в конце февраля в кабинет председателя испол- кома Забайкалья вошел высочайший еще совершенно юный че- ловек в длинноватой потертой и как бы задымленной шинели. На нем не было никакого орудия — на перекинутом через плечо ремешке висел один лишь бинокль. Вытянувшись по-военному перед председателем, он робко, с цветом смущения произнес: — Я командирован на фронт.

Моя фамилия — Лазо. Не торопясь, он вынул из кармашка мандат и передал его председателю. В кабинете в это время находилось не- сколько членов комитета. Председатель сказал: «Знакомь- тесь, товарищи, с нашим главкомом! Кто-то предложил кресло. Ла- зо сходу же по-деловому сказал нам о положении в Си- бири и о том, что задумывается сделать Центросибирь в от- ношении фронта.

Мы в свою очередь поведали ему о За- байкалье, о силах и планах контрреволюции. По его воп- росам и репликам видно было, что он отлично осведомлен о наших забайкальских делах. В конце беседы Лазо произнес, что перед выездом на фронт он считает нужным бли- же познакомиться с рабочими Читы. Мы обещали немедля организовать ряд собраний.

Опосля ухода Лазо один из более сдержанных членов комитета сказал: — Выйдет ли из него командующий фронтом — труд- но на данный момент огласить. Но похоже, что иркутские товарищи не ошиблись, выдвигая его на таковой ответствен- ный пост. Через два дня состоялся митинг в жд мастерских, на котором Лазо выступил с докладом. Ми- тинг был большой. Рабочие слушали Лазо пристально. По мере того как он говорил, энтузиазм к его речи рос все больше и 18 больше. Он излагал свои мысли ясно и точно, постоянно по су- ществу вопросца, постоянно деловито и был скуп на жесты.

Но его речь не была сухой, бесстрастной. В тоне его голоса чувствовались искренность, задушевность и убежденность. Когда он говорил о волнующих вещах, ко- гда он обращался к собранию с призывом, глас его креп и звучал громче Скоро опосля митинга в мастерских Лазо уехал на фронт.

Атаман Семенов в то время занимал линию желез- ной дороги от станции Даурия до границы. 1-ые же бои в конце февраля принесли Семенову поражение. Он был отброшен за границу, в Маньчжурию. В особенности сдрей- фил Семенов перед 1-м Аргунским казачьим полком под командованием есаула Метелицы. Этот отважный револю- ционный полк был известен Семенову еще по фронту им- периалистической войны. Боясь, как бы Лазо не перебежал границу, китайские власти под давлением белогвардейцев и интервентов вы- ставили на границе заслон из воинских частей.

Одновре- менно с китайцами было заключено перемирие, и они взя- ли на себя обязательство не пропускать Семенова в За- байкалье до 5 апреля. Лазо, заключив перемирие, занялся формированием боевых сил. Казачьи полки, увлекшись первой победой над Семе- новеньким, недооценили опасность. К тому же, измученные четырехлетней империалистической войной, они стреми- лись в свои родные станицы и начали просить отпустить их домой на побывку, обещая возвратиться по первому же зову Лазо.

Лазо осознавал всю опасность положения и предупреж- отдал казаков, чтоб они не поддавались демобилизацион- ным настроениям. Казаки разъехались, обещав на местах помогать укреплению Русской власти. Кроме казаков пришлось снять с фронта значительную часть красногвар- дейцев Читинских мастерских — рабочие необходимы были на производстве.

На месте победы на Китайской железнодо- рожной ветке остался против Семенова только маленькой заслон. Иркутск и Чита во время перемирия вели подготовку к предстоящей борьбе с Семеновым. I съезд Советов Забай- калья в марте вынес постановление о срочной организации Красноватой Армии и Красноватой гвардии. Совнарком и облис- полком, избранные на этом съезде, немедленно разослали на места уполномоченных по вербовке добровольцев.

Атаман Семенов выступил из Маньчжурии 5 апреля. К нему присоединились восставшие против Русской вла- сти казаки ряда станиц, расположенных поблизости границы. Красноватый заслон не выдержал натиска и, неся утраты, от- ступил по полосы стальной дороги до станции Адрианов- на.

Мост через реку Онон был взорван. Благодаря этому удалось несколько задержать главные силы противника. К тому же занятие Оловянной Семеновым совпало с пас- хой. Атаман с командной верхушкой решил отпраздно- вать победу в Маньчжурии. Изрядно испил там и задер- жался.

На этот раз передышка была недолгой. Банды атамана хлынули по станицам и волостям. Заняв южную часть Забайкалья, семеновцы всюду на собственном пути творили зверские экзекуции над большевиками, над представителями Русской власти. Местное кулачье и попы оказывали бандам всемерную помощь.

Каратель- ные экспедиции рыскали по занятой семеновцами терри- тории. Атаман Семенов объявил: «Считаю долгом совести предупредить вас, что с движением моим по Забайкалью буду предавать смертной экзекуции всех тех, кто будет оказы- вать противодействие моему отряду Партийная ор- ганизация бросила клич: взяться за орудие и убить банды, защищать Советскую власть.

По станицам и воло- стям начались митинги, собрания, сходы. Трудовое население — бедняки и середняки,— несмот- ря на обезумевшую агитацию эсеров и меньшевиков, всех этих агентов Семенова, начало организовываться в отряды, сот- ни и полки. Все это создавалось в пылу борьбы, время от времени в один день, в одну ночь. Люди часто попадали в отряд прямо с митинга, казачьего схода, с полевых работ. Местные большевики и фронтовики были первыми за- стрельщиками и организаторами восстания против Семе- нова.

Рабочие жд транспорта, шахтеры ка- менноугольных копей, рабочие золотых приисков и остальных компаний взялись за орудие. Военнопленные мадьяры и немцы сформировывали свои части. И все эти отряды по различным дорогам Забайкалья на- правлялись на фронт в распоряжение Лазо. Еще 11 апреля областной партийный комитет и испол- ком Советов выпустили обращение к популяции с призы- вом «браться за оружие» и объявили Забайкальскую же- лезную дорогу и Читу на осадном положении.

Тогда же вся полнота власти по области была передана военно-ре- волюционному штабу в составе И. Бутина, Д. Шилова и Н. Этот штаб пришел к выводу, что одним за- байкальцам не под силу ликвидировать Семенова. Штаб и партийный комитет разослали телеграммы сибирским и дальневосточным Советам с призывом о срочной по- мощи. На военно-революциопный штаб легла вся тяжесть под- готовки человеческих резервов, орудия, продовольствия, фи- нансов и всего нужного для фронта.

Сибирские и дальневосточные Советы откликнулись на призыв забайкальцев и двинули в срочном порядке зна- чительные вооруженные силы, которые уже в конце ап- реля начали прибывать в Адриановку, где в то время на- ходился Лазо со своим штабом. Прибыли артиллерийский дивизион и несколько отдель- ных батарей, при их 20 орудий, около 30 станковых пулеметов и два простых бронепоезда. Пришли 1-й Аргунский казачий и 1-й революционный пол- ки, рабочие отряды Читы, станций Хилок и Оловянная, Черновских и Арбагарских угольных копей Часть этих революционных сил двигалась на фронт по полосы стальной дороги.

Иная же часть — повстанцы се- веро-восточного Забайкалья — шла из собственных станиц и сел различными путями: по трактам и проселочным дорогам, а то и просто по тропам, напрямик, через горы и пади. Неко- торые отряды оказывались кое-где на отлете, за сотню-дру- гую верст от штаба фронта, даже в тылу противника на- пример, копунцы, зоргольцы и газимурцы. Случалось и так, что отряд на собственном пути встречался с отдельной семе- новской бандой и вступал с нею в бой.

При таковой разбросанности и отдаленности повстанче- ских отрядов от штаба фронта, естественно, нереально было в наиблежайшее время установить с ними наиболее либо наименее крепкую связь и единый план действий. Потому боль- 21 шая часть этих отрядов до взятия 11 июня главными сила- ми Лазо станции Борзя вела партизанскую войну с про- тивником. Как лишь к началу мая в Адриановку, где находился штаб фронта, прибыли значимые подкрепления, Лазо с присущей ему энергией в течение пары дней сфор- мировал из их и бывших у него до этого частей основа- тельную ударную группу и повел пришествие на Семено- ва, занимавшего Оловянную.

Вся ударная группа состояла практически только из рабочих и матросов. Лазо конкретно управлял сиим пришествием, находясь на бронепоезде. Противник оказывал упорное сопротивление, но не вы- держал натиска бардовых и отступил за реку Оной. Крас- ные заняли Оловянную 18 мая. Продвигаясь с боями далее, Лазо 1 1 июня занял боль- шую станцию Борзя.

Отсюда он устанавливает связь с от- даленными отрядами, производит учет их, подчиняет еди- ному командованию и одному плану действий. Лазо носится на автомашине «чандлер» от 1-го отряда к дру- гому и лично узнает количество орудия, боеприпасов; переформировывает, когда необходимо, отряды; воодушевляет бойцов, призывая их к стойкости, мужеству в борьбе с вра- гами Русской власти.

Когда обстановка на Забайкальском фронте позволяла отлучиться на короткое время, Лазо приезжал в Читу на день либо на двое. Он приезжал не отдохнуть, не развлечь- ся — на это у него не было времени. Нужно было информи- ровать областной центр и получить нужное для фроп- та: средства, продовольствие, орудие и пр. Лазо хлопотал о бойцах и задумывался о всех нуждах фронта. Традиционно Лазо приезжал с фронта в теплушке. Останав- ливался он постоянно в незатейливой квартирке товарища Кларка — командира одной из наилучших казачьих сотен.

Квартирка находилась в жд поселке Чита Это чрезвычайно устраивало Лазо — тут он был поближе к рабо- чим, а повидаться с ними, побеседовать, слушать их — к этому Лазо постоянно стремился. В один из таковых приездов Лазо в Читу я попросил его поведать о наших фронтовых частях. Я не могу восста- новить в памяти все произнесенное им, передам лишь основ- ное содержание его выражений.

Тут все крепко, 22 стабильно, по-большевистски прочно. Политическое влия- ние рабочих на фермеров огромно. В особенности ценно их влия- ние на казаков, но военная подготовка рабочих слабее. Встречается посреди их много таковых товарищей, которые в первый раз держат винтовку в руках. Обучаются в бою. Но ра- бочие отряды идут в бой смело, самоотверженно Самый наилучший у нас полк — Аргунский. Самая образ- цовая сотка — кларковская. Сам Кларк — рабочий, но по- дружился с казаками и заполучил у их авторитет.

Что еще огласить о наших казаках? Вы их сами отлично понимаете — вы же из казаков, — произнес Лазо с лукавой улыб- кой. Ну, время от времени и удирают от противника тоже дружно. Время от времени и это бывало.

Кажется, это именуется «казацкой хитро- стью»? Посреди их подавляющее большин- ство мадьяр — восемьдесят — восемьдесят 5 процентов, другие — австрийцы, немцы. Вы понимаете, что я большой приверженец вербования их на фронт. Это придает нашим рядам международный нрав. Все они — бывшие бойцы, с боевым опытом. В бою они дерутся с темпера- ментом. Преданы революции В свое время, возвратившись с фронта с казачьей дивизи- ей, Балябин и Богомягков приняли деятельное роль в установлении Русской власти в Забайкалье и в особенности энергично участвовали в формировании наших вооружен- ных сил против атамана Семенова.

По наружности и по складу нрава эти товарищи не походили друг на друга. Балябин — широкоплечий, груз- ный, носил нависшие, как у запорожца, усы. Он был мол- чалив, несколько угрюм и грубоват. Я спросил од- нажды Богомягкова: — Ну, а как Лазо?

Он соче- тает два качества: во-1-х, даровитого штабника-орга- низатора и, во-2-х, когда это необходимо, красивого ру- ководителя боем. Он вправду воодушевляет бойцов, и они идут за ним в огонь и в воду. Балябин добавил: — Да, в бою Лазо находчив, смел и проворен! Лошадок опутали и пустили на острецы, а сами прилегли отдохнуть.

На вершине одной из сопок чернел, как степной коршун, наш наблюдающий. Вдалеке белела па- латка; в ней штаб бригады, куда собирались командиры на совещание. Было горячо. Страсть как хотелось пить. Но воды вбли- зи не было. Некие ребята отыскали меж сопок лужи- цу.

Скоро обозники привезли бочки с водой. Кинулись мы все к бочкам. И что это за вода! Вся кишит червячками какими-то черноголовыми. Но жажда не собственный брат. Тянули воду через зубы, а червячков выплевывали. У которых ребят были платки, так они цедили через их — все же было лучше. Вдруг на дороге запылил кар. Кто бы это мог ехать? Молвят ребята, что кар есть лишь у глав- кома. Кар тормознул у палатки штаба. И мы все кинулись туда. Каждому хотелось узреть Сер- гея Лазо, про которого посреди нас прогуливались различные чудеса.

Тысячная масса окруяшла палатку. Ждем выхода его. А никто из нас и не направил внимания на высочайшего моло- дого человека, что стоял у самой палатки. Приняли за шофера. И по одежде-то похож. На голове помятая кеп- чонка.

На ногах ботинки с обмотками. Рубаха сероватая и штаны такие же, заношены. Вот точь-в-точь так одетого шофера с грузовика растерзали семеновцы около озера Зан- Аралтуй. Смотрю на авто, в нем пулемет и наган. Молодец главком, пе с пустыми руками ездит!

И что же вы думаете — этот самый юный человек, схожий на шофера, вдруг в один прыжок очутился на авто, сбросил с головы кенчонку, выпрямился и, к нашему удивлению, крикнул: «Товарищи, внимание! Вы, очевид- но, желаете слушать мои сообщения, и я тоже считаю это необходимым, полезным Батюшки, что вышло, взошло Клики, общий рев восторга: «Это ты, Лазо?..

А мы-то не узнали тебя Да здравствует Лазо! Долго не давали ему говорить, как будто одурели. Он 24 несколько раз взмахом руки пробовал приостановить нас, даже нахмурился. В конце концов мы затихли. Лазо понятно объяснил нам, за что мы боремся.

Поче- му до сих пор не можем разгромить белогвардейцев, их атамана — бандита Семенова. Кто ему помогает. Призывал нас, как лишь будет приказ, взять Мациевскую и Тавын- Тологой и выбить противника из этих крайних позиций. Опосля речи Лазо мы были уже не те. Я слышал, как один казак упрекал другого за таковой поступок, на который ранее никто бы из нас не направил внимания. Мы стали замечать друг за другом ошибки и стараться исправлять их: «Ты слышал, что говорил Лазо о дисциплине?

В чем была сила товарища Лазо? А в том, что он с пер- вой встречи становился близким, родным, он хлопотал о нас, дорояшл жизнью каждого из нас, — окончил собственный рас- сказ Коренев. Одностаничник Коренева, командир сотки фамилии не помню , сказал мне таковой вариант про товарища Лазо: — У нас было совещание в Даурии, в штабе фронта. Решали чрезвычайно принципиальный вопросец. В комнату заходит группа рабочих-красногвардейцев и говорит: «Товарищ Лазо, у нас общее собрание.

Мы тебя избрали в президиум. Нас отправили за тобой. Лазо ответил: «Сейчас приду! Рабочие явились вторично: «Никак не можем без тебя решить один суровый вопросец. Попали в тупик. Выведи ты нас из него. Собрание просит тебя». Лазо пошел. Рабочие были позже довольны. За это время атаман Семенов потерпел ряд поражений, но окру- жить его и убить не удавалось.

Как лишь наши части его настигали, он отходил к самой границе, под за- щиту китайских милитаристов. Маньчжурия была его волчьим логовищем, куда он часто, основательно потре- панный красноватыми, спасался. Там его подкармливали зару- бежные стервятники и восстанавливали его силы для но- вых вылазок в Забайкалье.

У нас был большой недочет в патронах и снарядах. Помощь со стороны Сибири и Далекого Востока с июня месяца практически прекратилась — там появились свои фронты против белогвардейцев и чехословаков. Это выступление 25 контрреволюции осложнило наше положение на Забай- кальском фронте.

Лазо должен был перебросить значитель- ную часть бойцов на помощь Центросибири. Не считая того, был снят с фронта и ориентирован на борьбу с Калмыковым в Приморье 1-й Дальневосточный социалистический отряд. Большую помощь Семенову оказывали белогвардейские организации в тылу у бардовых.

В особенности они обнаглели с момента выступления на западе и востоке чехословаков. В Чите же духовенство во главе с архиереем Мефодием и директором отделения муниципального банка Веремеевым организовало заговор против Русской власти. В один прекрасный момент крупная масса черносотенцев, переодетых офицеров и чи- новников двинулась с хоругвями и иконами к тюрьме, что- бы высвободить попов.

Провокаторы открыли из окон стрельбу по массе. Были убиты дама и девченка. При- шлось вызвать роту красногвардейцев, которая произвела несколько залпов в воздух, масса разбежалась, и порядок был восстановлен. Забайкальцы под командованием Лазо 27 июля герои- ческим штурмом скинули семеновские банды с горы Та- вын-Тологой. Это была крайняя их укрепленная пози- ция перед самой границей. Разбитый наголову Семенов, спасая остатки собственных банд, не задержался на этот раз даже в поселке Маньчжурия.

Он откатился далее, за 100 верст,— в Хайлар. На Забайкальском фронте пришло затишье. Часть красногвардейских отрядов была переброшена на Прибайкальский фронт. Лазо отозвали в Читу для ор- ганизации новейших сил на помощь Прибайкальскому фронту.

Тут создалось очень суровое положение. Русские войска по полосы стальной дороги вели жестокие бои с против- ником. Силы чехословаков были чрезвычайно значительны. Это были от- борные, дисциплинированные, вооруженные до зубов вой- ска с опытным командованием; их численность увеличива- ли белогвардейские части. На передовой полосы чехослова- ков и белоснежных действовало до 10 тыщ человек. Не считая того, по Сибирской жд магистрали был рас- положен корпус чехословаков; из его шестидесятитысяч- ного состава лишь четырнадцать тыщ было переброшено в Приморье, других чехи в хоть какой момент имели воз- можность двинуть на Прибайкальский фронт для подкреп- ления.

Две с половиной тыщи красногвардейцев — черемхов- 26 ские, катастрофические и арбагарские шахтеры, рабочие Иркут- ских и Читинских мастерских, мадьяры — самоотверженно вели бои с бессчетным противником на всем протяжении Кругобайкальской стальной дороги.

В особенности героически сражались курсанты Иркутской военной школы. Практически все они погибли. Около станции Мурино красноватые убили два полка противника. Но силы были неравные. Под стан- цией Посольская чехам удалось зайти нам в тыл. Про- изошел жесточайший бой. Под ураганным артиллерийским и пулеметным огнем противника погибли сотки красно- гвардейцев во главе с командиром Метелицей. Группа крас- ногвардейцев, приблизительно в четыреста человек, сра- жаясь врукопашную, пробилась по полосы стальной дороги в направлении к Верхнеудинску.

Другие отряды ушли в горы. Путь для чехословацких войск на восток был открыт. Лишь маленькие отряды бардовых в том либо ином пт самоотверженно задерживали продвижение противника по жд магистрали. Чехословаки заняли 8 августа Верхнеудинск, Центро- сибирь эвакуировалась в Читу. Помню, в августе на одном из заседаний облисполкома в Чите находился Лазо. Посиживал он в отдаленном углу зала. Я в 1-ый раз лицезрел его в сумрачном, задумчивом настроении.

Мне показалось, что ему нездоровится. Во вре- мя перерыва я вышел на балкон подышать свежайшим возду- хом. Вслед за мной вышел и Лазо. Он сел рядом и тихо спросил: — Вы познакомились с крайней сводкой фронта? Но как нужно отступать? Ведь на фронте много испытанных боевых бардовых ча- стей — они дерутся самоотверженно и погибают.

Вся тя- жесть бессчетного неприятеля обрушивается на их. В то же время анархистские отряды позорно удирают с фронта, мародерствуют в тылу. Снова там Пережогин, Лавров и по- добные им! Лаврова в Иркутске выпустили, не расстреля- ли. Это же явный предатель, а у него двухтысяч- ный отряд. Анархисты — наше зло, беда! Меж тем люди в этих отрядах, хотя бы те же мадьяры, не анархисты. Будь они под дру- гим управлением, большевистским, из их вышли бы дисциплинированные отряды.

Основной предпосылкой наших поражений на Прибайкальском фронте я считаю то, что мы не собрали огромных сил. Крестьянство и казачество в зна- чительной собственной части держатся пассивно. Нам вредит лживая агитация эсеров и меньшевиков о том, что чехосло- ваки как будто бы сторонники демократической власти.

Для управления предстоящей работой и борьбой сове- щание, на котором присутствовали представители Центро- сибири, Забайкальского областного исполкома и Совнар- кома, Военного комиссариата и представителей фронтов, решило организовать сибирский Совет Народных Комис- саров. Чехословаки приближались.

Лазо было доверено соста- вить арьергардный заслон с подрывной командой для обес- печения планомерной эвакуации. Организовав отряд в 70 человек из курсантов инструкторских школ и подрывников, Лазо занял станцию Хилок. В Чите создалась напряженная обстановка. В гарнизоне Читы самыми надежными и дисциплини- рованными в это время были Русский отряд — двести с кое-чем человек — и кларковская сотка.

Главные силы были на фронтах. Большая часть же гарнизона находи- лось либо прямо в руках анархистов, либо под их влия- нием. Анархисты предъявили требование сибирскому Сов- наркому о выдаче им золота, по 5 тыщ рублей на каждого человека.

Когда им было отказано в этом, они пустили провокационный слух, что сибирский Совнарком решил золото не эвакуировать, а бросить его в Чите. Ко всему этому безобразию добавилось повое обстоя- тельство, которое усилило панику в городе: около сотки юных мобилизованных казаков, еще не вооруженных, под влиянием контрреволюционных частей бежало ночкой из городка. За ними была послана сотка казаков Кларка.

В пары милях от Читы Кларк был убит из засады. Его сотка убила банду и вернула в Читу бежавших казаков. Отряд анархистов во главе с Пере- жогиным почью захватил огромную часть запасов золота пз банка и умчался на поезде из Читы на восток. В нем находились ответственные партийные работники Центросибири и Читы.

Сзади нашего эше- лона на неком расстоянии двигался заслон под коман- дой Лазо. Анархистские отряды с награбленным золотом, а также поезд с бывшим командующим Прибайкальским фронтом Голиковым и его штабом умчались далековато впе- ред, направляясь в Благовещенск. На станции Урульга 28 августа на совещании пар- тийных и военных работников член забайкальской обла- стной партийной организации Исаев сказал: — Покидая пределы Забайкалья, мы должны заявить рабочим и всем трудящимся, как мы смотрим на даль- нейшую борьбу с контрреволюцией и в каких формах она обязана вестись.

Мы должны призвать их к данной для нас борьбе! Неприемлимо просто разойтись в различные стороны. Это не в правилах большевиков. Какие бы неудачи ни поняли нас, хотя бы даже и разгром, мы меняем так- тику и стратегию, набираемся новейших сил, организуемся и боремся. Быстро, уже к 12-ти часам дня, были избраны делегаты от следовавших с эшелонами организаций и от казачьих и красногвардейских отрядов. Открывший конференцию председатель Гаврилов отдал слово Лазо для инфы. Лазо расслабленно, ровненьким го- лосом сказал нам о действиях арьергардного отряда: — Во время эвакуации Читы я со своим отрядом на- ходился в Могзоне.

От Хилка до Могзона взорваны все мосты. Практически весь жд путь испорчен. Под станцией Карымская взорваны два моста. Порвана теле- графная линия. Лишь таковым методом удалось задер- нажимать наседавших чехословаков. Коротко говорил Лазо о выполнении заслонов труднейшей и небезопасной оперативной задачки. Благодаря самообладанию и отваге Лазо с горсточкой бойцов и под- рывников выполнил эту задачку превосходно.

Настроение посреди их тревожное. Почти все задают вопросы: «Что далее де- 29 лать? В жд клубе был созван митинг — пришли рабочие с семьями. В собственной речи я говорил о том, что Со- веты пали временно, что скоро победа будет за нами. Нужно не падать духом, а прочно и накрепко сплачиваться, пря- тать орудие и запасаться новеньким. Поражение тут есть поражение только на отдельном участке нашего общего фронта Русской Рф. В общем гуле я слышал кри- ки: «За Советскую власть будем биться до крайней капли крови!

Все они высказывались за прекращение фронтовой борьбы, поэтому что для борь- бы с десятками тыщ чехословаков и белоснежных в нашем распоряжении достаточного количества бойцов и орудия не было. Нужно снабдить каждого бойца деньга- ми, продовольствием, обмундированием и документами. Также всем нужным нужно снабдить и руководящих работников, навести их на подпольную работу в де- ревню, в городка.

Нужно обеспечить отряд интернационали- стов, уходящих в тайгу. Это будет один из наших резер- вов в борьбе с контрреволюцией. Временно мы уходим. Нам необходимо идти в деревню и вести там революционную большевистскую работу. Запасаться орудием. Деревня не помирится с атамашциной и интервенцией, примкнет к рабочим, и партизанская борьба неизбежна. Мы долж- ны готовиться к ней. От отряда интернационалистов выступил их комиссар. Он сказал: — Мы, интернационалисты, никогда не отделяли себя от российских товарищей.

Мы боролись в ваших рядах и бу- дем биться. Неприятель у нас общий. Мы не сдадимся, не вы- пустим винтовки из рук. Мы уйдем в тайгу, проведем там зиму, а позже видно будет. У нас нет каких-либо собственных осо- бых интересов. Они у нас общие с русскими товарищами.

Когда борьба возобновится, мы снова будем драться ря- дом с вами! Потом конференция вынесла постановление о роспус- 30 ке сибирского Совнаркома. Тогда появился вопросец, какому же временному органу передать власть до полной ликви- дации всех военных и хозяйственных дел на пути отступ- ления до Вольного. Большинством голосов конференция решила выбрать временный ревком из 5 человек: Лазо, Бутин, Баля- бин, Н. Матвеев и Д. Перед закрытием конференции была принята таковая резолюция: «Борьбу с противником организованным фронтом ликвиди- ровать.

Признать, что форма предстоящей революционной борь- бы обязана сообразоваться с создавшейся интернациональной политической обстановкой и обязана быть ориентирована к использованию всех легальных и нелегальных возможно- стей к дезорганизации всех усилий наших противников закре- пить в пределах Сибири власть буржуазии и иностранно- го капитала Делегаты уже на ходу поез- да, в вагонах, информировали красногвардейцев о реше- ниях конференции Поезда наших эшелонов, составленные при эвакуации из Читы из самых различных вагонов — товарных, теплушек, пассажирских и служебных,— были необычай- но длинны и громоздки.

Паровозы с трудом тащили их за собой. Амурская стальная дорога постоянно была одной из самых ненадежных в техническом отношении дорог. Она пролегает на сотки верст по одичавшей тайге, через горы, вы- сокие насыпи, меж скал, через зыбкие болота и нескончаемую мерзлоту. Сотки неуравновешенных, дребезжащих мостов пе- рекинуты через горные, бурные реки. Вот крупная станция Зилово. Рабочие встретили нас с красноватыми флагами и с пением революционных песен. Организовали митинг в депо. Выступал Лазо.

Он несколь- ко минут не мог начать свою речь — рабочие бурно апло- дировали, приветствуя возлюбленного революционного воина. Лазо докладывает собранию о положении в Сибири и За- байкалье, о решении Урульгинской конференции, о борь- бе большевиков и трудового народа с контрреволюцией в Русской России: — Пролетарская революция одолеет — в этом не мо- жет быть сомнения.

Мы тут, на дальной окраине, по- вытерпели поражение: Русская власть тут пала. Отече- ственным белогвардейцам посодействовала забугорная контрре- волюция. Без нее мы убили бы белогвардейцев. Я, товарищи, знаю, какой вопросец больше всего истязает вас: «Что далее делать?

Власть Советов тут пала вре- менно. Трудовой люд вновь сплотится, подымется, ряды бойцов умножатся во 100 крат, и мы снова победим. Да здравствует партия большевиков! Да здравствует Совет- ская власть! Крайние возгласы Лазо были подхвачены кликами «ура».

С пением «Смело, товарищи, в ногу» рабочие заместо с Лазо двинулись из депо к поезду Ревком действовал на местности от станции Уруль- га Забайкальской стальной дороги и далее — по Амур- ской — до Вольного. Все распоряжения ревкома испол- нялись в точности.

Канцелярия ревкома помещалась в служебном ваго- не. В этом же вагоне ехали три члена ревкома: Д. Шилов, И. Бутин и я. Лазо помещался в примыкающем вагоне. В сто- ловой служебного вагона практически все время, дпем и почыо, выдавались паспорта и средства красногвардейцам Сотки вооруженных людей покидали вагоны и, спе- ша, в одиночку, парами и маленькими группами, пеши- ми и верхом на лошадях уходили в стапицы и села, па прииски и фабрики, а то и просто в тайгу.

Начинался новейший шаг борьбы с контрреволюцией. Лазо не доехал до Вольного. Он с маленький груп- пой товарищей покинул наш эшелон па станции Малый Невер и ушел с ними в сторону от Амурской дороги, в тайгу. Прощаясь и прочно пожимая мне руку, Лазо сказал: — Не судьбы неизвестные нас ожидают, товарищ,— нет, мы скоро вновь победим!

Итак, до скорого свидания! Лазо был прав: Русская власть одолела, по самого Лазо я лицезрел в крайний раз. Лазо на Забайкальском фронте Больше полвека прошло с незабываемых дней Октябрь- ской революции и гражданской войны, а действия и люди тех дней, неизгладимо врезавшиеся в память, встают пе- ред мысленным взглядом, и охото поведать о их моло- дым, чтоб они знали, какие примечательные люди тво- рили историю. О Сергее Лазо написано много, но я желал бы допол- нить его образ еще одним увлекательным штрихом.

1-ая моя встреча с Сергеем Георгиевичем произо- шла в январе года в городке Иркутске, когда наш 2-й Читинский казачий полк ворачивался с Кавказскою фронта в Забайкалье. Как выборный командир полка, я и члеп полкового комитета Д. Шилов отправь в Центро- сибпрь, чтоб договориться о продвижении нашего полка в Читу и выяснить, что делается в Забайкалье. Нас напра- вили в военный отдел Центросибири, где мы встретились с Лазо, Блюменфельдом и Зотовым.

Лазо сходу же произ- вел па меня чрезвычайно не плохое воспоминание. Высочайший, строй- ный, юный, с маленькими подстриженными усиками, с приятными мягенькими чертами лица. Темно-карие глаза пристально смотрели на собеседника. Вся наружность ею как-то не гармонировала с жестокими революционными со- бытиями. Так же мягок и прост был разговор, который повел с нами Лазо. Справившись о настроепиях казаков нашего полка п о наших намерениях, он информировал нас о положении в Забайкалье.

Большевистская организация слаба и не имеет вооруженной силы, на которую могла бы опе- реться. А из Маньчжурии выступил со собственной бандой ата- ман Семенов и движется на Читу. Означает, перед вамп сходу же встанет крупная задача: посодействовать читинским большевикам установить в Чите Советскую власть и отдать отпор Семенову. Мы заверили Центросибирь, что 2-й Читинский полк сделает все, чтоб выполнить эту задачку.

Прибыв в Чи- 2 Сергей Лазо 33 ту, наш полк под управлением читинских большевиков,! Говорил он просто I и внушительно. Его речь постоянно доходила до сердца слу- I шателей. Перед Лазо стояла тяжелая задача: организовать из ] отдельных рабочих и казачьих красногвардейских отрл- дов боеспособную армию. И мне не раз приходилось вп- 1 деть, как на площади в Чите он управлял обучением рабочих-красногвардейцев, давал практические указания.

I И вправду, Сергей Лазо искрометно совладал со ] собственной задачей. Белоснежные занимали высочайшие сопки на правом берегу реки и имели огромное позиционное преимущество. Армии Лазо переправляться через реку предстояло под огнем противника. Переправочных средств практически не было. Же- лезнодорожный мост через Онон хотя и был взорван, но пробраться по нему можно было с огромным трудом. Лазо вызвал добровольцев — матросов из Дальнево- сточной флотилии, кропотливо исследовал подступы к мосту и ночкой с величайшей осторожностью начал переправу по нему.

Бесшумно были сняты вражеские часовые, и на- чалось накапливание сил на правом берегу. На рассвете наша артиллерия открыла мощный огонь по вражеским позициям. Главные силы переправлялись на пары лодках и плотах, а перебравшаяся по мосту группа с кри- ками «ура» бросилась вперед. Огромную роль в этом бою сыграл 1-й Аргунский полк бардовых казаков, переправившийся через Онон в 15 вер- стах ниже Оловянной и ударивший в тыл противника сразу с главными силами Лазо.

Белогвардейцы, невзирая на отличные позиции и наилучшее вооружение и технику, не могли противостоять красноватым бойцам. В особенности запомнилась мне встреча с Лазо на Даур- ском фронте. В июле года наши войска придавили 34 семеновцев к китайской границе. Белобандиты закрепи- лись на горе Тавын-Тологой, вырыли окопы, сделали про- волочные заграждения и считали свои позиции неприступ- ными.

Все подступы к горе были открыты и отлично про- стреливались сверху. Я со своим Зоргольским красногвардейским отрядом находился на последнем левом фланге, примыкавшем к по- граничной реке Аргуни. Лазо с утра приехал к нам и кропотливо изучал местность, изыскивая подступы к по- зиции неприятеля.

Позже он выступил на митинге перед крас- ногвардейцами и провел совещание с командирами отря- дов, где дискуссировался план штурма Тавын-Тологоя. Опосля совещания Лазо предложил мне поехать с ним в штаб, находившийся на станции Мациевская, чтоб привезти оттуда для левофланговой бригады «Копзоргаз» боевой приказ.

Я охотно согласился. Лазо ездил на старенькой, видавшей виды машине. Моло- дой шофер спросил: — Какой дорогой ехать — в объезд либо прямо к же- лезной дороге? Лазо взял планшет с картой и, рассматривая, рас- суждал: — Ежели ехать в объезд, это означает сделать крюк, лиш- их 20 верст, и мы засветло не успеем доехать, а света у нашего «коняки» нет. Ехать прямо соблазнитель- но, но тогда придется ехать на виду у противника, и нас могут обстрелять.

Зато через два часа мы будем в шта- бе. Шофер рванул машинку, и мы покатили по узенькой до- лине. Скоро выехали из-за сопки, и слева от нас откры- лась Тавын-Тологой. Лазо взял бинокль, с которым не расставался никогда, и разглядывал позиции неприятеля. Вот на горе блеснул огонь. Через несколько секунд снаряд разорвался впереди нас и здесь же 2-ой — сзаду. Шофер нервничал и нажи- мал на акселератор.

Взяли пас в вилку, — спо- койно произнес Лазо. Да смотри не переверни нас на повороте, — шутливо добавил он. Размеренный тон Лазо подействовал на шофера, и он уверенно и круто повернул машинку на право. 3-ий сна- ряд попал бы в нас, ежели бы машинка шла по прямой. Шо- 35 фер умело петлял, благо по степи можно было ехать без дороги. Вражеские снаряды рвались то впереди, то сбоку, и осколки их с визгом пролетали над нашими головами. Минут через 5 мы выехали из зоны обстрела, и белоснежные прекратили огонь.

Я не раз бывал под артиллерийским обстрелом и знаю, какое противное чувство тоскливой слабости пе- реживает при этом каждый человек, знаю, какую нужно иметь силу воли, чтоб подавить это чувство. Меня по- ражало спокойствие Лазо. Это не лишь наружное спокой- ствие, а и внутренняя жесткая убежденность в победе над противником, порождавшая бесстрашие. И это спокойствие Лазо передавалось окружающим. Опасность миновала, и остальной путь мы провели в дискуссиях.

Лазо был увлекательным собеседником. Говори- ли о текущих событиях и о новейшей жизни опосля оконча- ния войны. Я поведал о организации собственного Зоргольского от- ряда, о сопротивлении станичных богатеев, о классовой борьбе в забайкальской деревне. Засветло мы приехали в штаб. Лазо вызвал началь- ника штаба Рускиса и засел с ним за составление плана штурма Тавын-Тологоя. Встречи с Сергеем Лазо оставили у меня неизглади- мое воспоминание.

Это был реальный человек, умеренный, честный, беспредельно преданный собственной Родине.

Повестке Пародонтология Томск Пионерский отличная идея